Сразу две атаки на русский язык на постсоветском пространстве: вступление 16 января в силу нормы украинского закона, переводящего всю сферу обслуживания на «мову», о чем мы уже приняли жесткое Заявление Совета Федерации, и решение Конституционного суда Молдавии, признающее незаконным особый статус русского языка и отменяющее подписанный предыдущим президентом страны Игорем Додоном закон о функционировании языков. По времени совпадение может и случайное, но по содержанию – явно нет.
Общее у президентов этих двух стран одно: курс на евроинтеграцию. Соответственно, резкое ущемление прав русскоязычных граждан соответствующие политические лидеры рассматривают, судя по всему, как важную и необходимую веху на пути в Европу. Причем складывается все большее впечатление, что в Европе с пониманием относятся к таким подходам, считая их вполне соответствующими тем самым европейским ценностям, которым, грубо попирая при этом европейские же конвенции, декларативно присягают в Киеве и в Кишиневе. Если бы речь шла о языках стран Евросоюза, окрик бы последовал немедленно, а вот по отношению к русским «дозволено все», как мы уже видели на прибалтийских примерах. Тревожный показатель, ибо русофобия становится системным элементом европейской политики, активно поощряемой Евросоюзом по соседству с Россией.
В Молдавии предыдущая попытка «расстаться» с русским языком была предпринята в 2018 году при режиме Плахотнюка. Теперь последовала новая, при президенте Майе Санду, идейные сторонники которой из числа молдавских парламентариев и подали соответствующую жалобу в Конституционный суд.
Конечно же, это решение – не правовое, а исключительно политическое, принятое под давлением сил, называющих себя «проевропейскими». Правда, «европейскую интеграцию» своей страны эти политики понимают весьма специфическим образом – через отказ от древней молдавской идентичности и собственной государственности ради вхождения в состав Румынии. Случайно ли, что и председатель Конституционного суда госпожа Маноле, и депутаты, подавшие в суд иск против русского языка, по данным СМИ, являются гражданами Румынии? Соответственно, борьба с русским языком для подобных политиков – это не столько про язык как инструмент межнациональной коммуникации, сколько про геополитический вектор: для разрыва многовековых связей молдаван и Молдавии с Россией и русскими они готовы попирать права не только молдаван, проводя политику румынизации, но и права сотен тысяч граждан Молдавии других национальностей, для которых русский язык является либо родным, либо основным в использовании (а это и русские, и гагаузы, и болгары, и украинцы).
Кстати, представитель правительства в КС, и. о. министра юстиции Фадей Нагачевский пытался объяснить судьям, что все этнические меньшинства в стране используют русский язык в качестве языка общения, к тому же подавляющее большинство граждан Молдовы владеет русским языком, поэтому именно этот язык является де-факто языком межнационального общения. Однако это не возымело действия на тех, кто, по идее, призван следить за соблюдением конституционных прав граждан Молдавии. Аргументация госпожи Маноле в пользу отмены этого закона вызывает в этом контексте искреннее недоумение. Закон, оказывается, давал привилегированное положение русскому языку, а ликвидации дискриминации граждан, мол, может способствовать использование единственного языка на всей территории страны. Воистину, свобода – это рабство, а война – это мир! Суд буквально заявил: «Придавая русскому языку статус, аналогичный статусу румынского языка, оспариваемый закон снижает интегрирующую силу официального языка».
Русский язык исторически всегда был языком межнационального общения в Молдавии и сейчас выполняет эту функцию. Родным он является не только для проживающих в Молдавии этнических русских, но и для многих молдаван, украинцев, гагаузов.
И этот тезис сразу адресует нас к двум важным вопросам. Во‑первых, в ходе своей избирательной кампании Майя Санду неоднократно говорила, что хочет построить Молдову, «в которой граждане всех этнических групп будут чувствовать себя в безопасности, в которой их права, включая право на использования своего языка, будут надежно защищены». Если сейчас госпожа президент поддержит решение Конституционного суда, то это, вне всякого сомнения, покажет её личное и политическое отношение к тем обещаниям и обязательствам, которые она декларировала ранее. В этом плане будет очень сложно достигнуть другой заявленной ею же цели: наладить хорошие отношения с Россией и решить множество накопившихся между нашими странами проблем.
И второе, не менее важное. Решение Конституционного суда ещё дальше отодвигает Молдавию от урегулирования приднестровского конфликта. Сложно себе представить, чтобы жители левого берега Днестра, перенесшие 30 лет назад трагедию, причиной которой стал тот же самый языковой вопрос и то же самое желание кишинёвских властей осуществить насильственную румынизацию, вдруг пожелали бы реинтегрироваться с такой Республикой Молдова.
Ну а ожидаемое говорящее «безмолвие» европейских инстанций станет важным сигналом и для Донбасса, в полной мере подтверждая опасения его жителей по поводу неизбежной дискриминации по национальному и языковому признаку в составе Украины при абсолютном попустительстве европейцев. Которые, как известно, весьма «гуманитарно озабочены» во всех иных случаях нарушений прав меньшинств.