На заключительном заседании Совета Федерации я готова была обеими руками голосовать за закон «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном социальном страховании на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством». Название, прямо скажем, трафаретное, малоинформативное. На самом же деле, это закон, который не только заполняет пробел в законодательстве, но и восстанавливает справедливость в отношении тысяч и тысяч российских граждан.
Речь о людях, которые оказываются без выплат пособий по временной нетрудоспособности или в связи с материнством, поскольку предприятие – страхователь стало банкротом. В рыночной экономике это не редкость. В нашей стране действует достаточно развитое законодательство на этот счёт, в котором детально расписаны финансовые, экономические, административные процедуры банкротства. Предусмотрено вроде бы всё, за исключением одной «малости»: выплаты людям, которые на момент банкротства находятся на больничном листе, в декретном отпуске, ухаживают за детьми. Эти выплаты могут быть, а могут не быть, если денежных средств на счетах предприятия – банкрота недостаточно. Причём установить факт достаточности или недостаточности средств на счетах страхователя весьма затруднительно, так как порядок установления данного факта и применения очередности их списания законодательством не урегулирован.
В результате самой страдающей стороной оказываются те, кто временно нетрудоспособен, женщины, находящиеся в декретном отпуске, матери. Но разве по их вине произошло банкротство? Почему именно их интересы в очередности выплат оказываются фактически последними? Кто должен компенсировать им понесённые потери?
Закон, который мы сейчас приняли, подводит черту под этой вопиющей практикой. Он наделяет территориальные органы Фонда социального страхования Российской Федерации правом запрашивать у страхователя, кредитных организаций информацию об остатках денежных средств на счетах страхователя и самостоятельно принимать решение о назначении и выплате за счет средств Фонда пособий лицам, подлежащим обязательному социальному страхованию на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством.
Таким образом, в данном случае социальная справедливость восстановлена. Напрашивается, на мой взгляд, и общий вывод. Сегодня все законопроекты проходят экспертизу, проверку на эффективность, юридическую точность, отсутствие коррупционной составляющей, соответствие действующим законам. Считаю, когда речь идёт о социальном законопроекте, нам, законодателям, надо тщательнейшим образом проводить его оценку с точки зрения того, в какой мере он отвечает принципу социальной справедливости. Если законопроект ущемляет обоснованные интересы какой‑либо социальной группы, он не должен приниматься.